Новость из Оксфордского университета о том, что там увеличено время экзаменов по математике и информатике, чтобы представительницы женского пола испытывали меньший стресс и лучше справлялись с заданиями, будучи анекдотичной по форме, совсем не смешна по существу.
Эта история стала еще одним проявлением тупика, в который зашли феминизм и политкорректность в современном мире. А хуже всего то, что тупик этот возвращает западное общество к самому дремучему консерватизму, поскольку эта история из Оксфорда ровно из той же серии, что и популярное ныне продвижение феминизмом хиджаба как символа женской свободы.
Разгадка абсурдности современной борьбы за гендерное и прочее равноправие таится в том, что она — борьба — перестала иметь дело с реальностью, принимать и признавать ее, и в этом ее принципиальное отличие от того, что имело место раньше.
Дело в том, что традиционные и современные установки, весь XX век боровшиеся между собой по вопросу роли и прав женщины в обществе, на самом деле говорили на одном языке и твердо держались за реальность.
Ограничения женских прав и возможностей в традиционных обществах возникли не на пустом месте, а на явлении, которое человечество наблюдало всю свою историю. Считалось фактом: женщины хуже мужчин справляются со множеством ключевых для выживания общества функций. Женщины физически и интеллектуально слабее, менее выносливы, обладают худшей реакцией и так далее.
Именно эти многотысячелетние наблюдения человечества и безжалостные исторические процессы заперли женщин практически повсеместно в трех немецких буквах К (то есть «кухня, дети, церковь». — Прим. ред.).
Однако в ХХ веке пришел модерн и стал убедительно доказывать своему предшественнику, что традиционные гендерные стереотипы не правы в одном крайне значимом моменте: все эти различия между полами имеют место не вообще, а в среднем. Не «все бабы — дуры», а «в среднем IQ у мужчин выше, чем у женщин», значит, неправильно всех стричь под одну гребенку по признаку пола. Надо оценивать способности и возможности каждого конкретного человека вне зависимости от его половых признаков. Тем более что история предоставляет достаточно примеров выдающихся женщин, которые даже в самых консервативных обществах добивались таких успехов, что могли бы дать фору большинству мужчин.
В результате современный взгляд на равноправие полов стал теснить традиционные установки и к концу прошлого столетия победил на существенной части планеты, где женщины получили полный доступ к сферам, которые для них были веками и даже тысячелетиями закрыты или крайне ограничены.
Вот тут-то и возник феномен, который ныне привел к увеличению экзаменационного времени для женщин в Оксфорде.
Представители феминизма и борьбы за политкорректность обнаружили, что равные возможности полов не обеспечивают их равного представительства в массе областей. Особенно болезненно стали восприниматься гендерные перекосы в областях, требующих высокого уровня интеллекта. Если тема «мужчины в среднем физически сильнее женщин» воспринимается вполне нормально, то идея, что «мужчины доминируют в интеллектуально сложных областях, потому что это соответствует объективно существующим различиям между полами», просто превратилась в красную тряпку.
Математика в этом смысле — нагляднейший пример.
С конца 1990-х годов современным феминизмом начала продвигаться и активно завоевывать позиции в западном мире идея о том, что слабая представленность женщин в математике (и прочих точных науках) вовсе не свидетельствует о том, что математические способности объективно реже встречаются у женщин, чем у мужчин. На самом деле, по мнению феминизма, причина была в том, что на девочек с рождения давят общественные гендерные стереотипы, которые не одобряют для них «мужские» занятия, к каковым относятся и точные науки. Но было заявлено, что ужо мы сейчас вырастим свободное от давления сексистских предрассудков поколение девочек, и оно покажет всем шовинистическим свиньям, на что способны женщины в математике.
Вырастили — и это поколение девушек показывает (согласно оксфордской статистике успеваемости) более чем в два раза худшие результаты в математике, нежели у юношей.
Однако, судя по новости из Оксфорда, и это не стало поводом признать и принять реальность. Теперь худшие показатели женского пола в математике списывают не на гендерные различия в интеллектуальной сфере, а на особенности нервной и психологической организации. Что, видимо, не так обидно, по политкорректному мнению.
Можно было бы над этим посмеяться. В конце концов, для математики стрессоустойчивость и «гонка на время» действительно не так уж важны.
Беда в том, что эти качества критически важны в иных профессиях — таких как, например, пилотирование авиалайнеров, экстренные службы, хирургия, топ-менеджмент в транснациональных корпорациях и множестве других, где у женщин выраженное меньшинство. Но те, что добиваются там успеха, конкурируют на равных с мужчинами — безо всяких скидок на гендерные особенности.
А Оксфордский университет, по сути, заявил, что женщинам во всех этих профессиональных областях не место. Ведь решение университета не про то, что «в среднем мужчины лучше женщин справляются с краткосрочными пиковыми нервными перегрузками» (что чистая правда), поскольку в таком случае он должен был проводить среди студентов специальный тест и предоставлять дополнительное время на экзамене по математике всем с пониженной стрессоустойчивостью вне зависимости от пола.
Но нет, Оксфорд своим решением сделал куда более простое и радикальное заявление, что «все женщины — невротические истерички, неспособные по параметру стрессоустойчивости конкурировать с представителями сильного пола и нуждающиеся в связи с этим в особых условиях».
А поскольку словосочетание «математика в Оксфорде» пока еще не является частью интернет-мема «британские ученые» и обладает куда большим весом в реальном мире, последствия этого решения университета для положения и возможностей женщин в мире также могут оказаться более чем реальны. Вот только вряд ли они в итоге понравятся сторонникам феминизма, политкорректности и равенства полов.
Ирина Алкснис
Источник: РИА Новости
