Мне нравятся пацифисты — люди, искренне верящие в силу мира и добра. Они не дают нам — людям с обостренным инстинктом самосохранения впадать в крайности. Так и держится хрупкий баланс разумного в стране, где тягучая мысль о войне прошедшей, насущной и будущей сопровождает каждое утро каждого жителя каждого города и села.
Мне не нравятся люди, работающие пацифистами на зарплате. Они сносят к чертям весь баланс и к ним у меня есть вопросы.
Вопрос первый. Почему пацифизм пропагандируют люди, не имеющие малейшего представления о конфликте? Его история, психологические и социо-культурные стереотипы- все это основа проблемы и без изучения ее азов вообще невозможно видеть полноту картины, а следовательно, и инициировать здоровую коммуникацию между сторонами. Вы пытаетесь лечить не болезнь, а симптомы, а это бессмысленно. Хотя, возможно вы и не ставите себе цели вылечить. Тогда в чем же цель?
Вопрос второй. Зачем вводить людей в заблуждение? К примеру, основной тезис о том, что во всем виноваты власти, а не общество – это заблуждение. Во- первых, проявлений ненависти к нам на уровне общества- масса, но вы старательно этого не упоминаете. Во-вторых, старательно обходите анализ причин проявления такой ненависти, хотя, для анализа необходимо это общество понимать, а не судить о нем по группе людей, с которыми соприкасаетесь в рамках миротворческих инициатив. Проецирование личного субъективного мнения на все общество – это худшая идея из возможных.
Вопрос третий. Почему вы стараетесь уравнять нас и их? По крайней мере, те доклады и выступления, которые мне попадались на глаза, явно свидетельствуют о том, что проблемы ксенофобии и нетерпимости в двух обществах пытаются изучать на равных.
Оставим в стороне сомнительную методологию и антинаучный характер таких исследований, но сам факт попытки навязать тезис «у нас тоже так», как минимум результат неосведомленности, а как максимум- целенаправленная манипуляция. Хотя, видимо, этого требуют законы жанра.
Вопрос четвертый. Почему вы избегаете обсуждений с оппонентами? Обычно дискуссия перерастает в эмоциональные выпады и навешивание ярлыков на оппонента. Получается односторонняя коммуникация: вы говорите и не слушаете. С этой постановкой вопроса я не согласна, простите.
Вопрос пятый. Почему вы начинаете с нас? Я далека от мысли, что вы возомнили себя рукой бога, наставляющей нас на путь истинный. В таком случае, может эффективнее было бы начинать с тяжело больного пациента или хотя бы начать лечение параллельно?
В противном случае, получается, что вы выбрали наиболее легкий и комфортный путь с наименьшим сопротивлением. А значит цель- установить диалог изначально провальная.
Вопрос шестой. Что вы предлагаете? Мне не встречалась ни одна разумная и прагматичная тактика достижения ваших целей по установлению мира. Я постоянно вижу заявления о том, что нужно делать. Но ни разу не видела предложений, как. Очень удобно говорить о том, что нужен мир, но избегать брать на себя ответственность за болезненный процесс его достижения. И этот процесс вовсе не предполагает эпатажа. Эпатаж в этом деле скорее мешает. В чем смысл такой шоковой терапии? Искусственно наращивать напряжение и потом с ним героически бороться? Ну, ок.
Мне, как специалисту, по крайней мере, очевидно, что в нашей стране жители прифронтовой зоны не делают селфи с отрезанной головой противника, не превращают в массовые народные гуляния экстрадицию убийцы спящего человека, не жгут на улицах книги писателей- пацифистов, не сажают в тюрьмы правозащитников, обвиняя их во вражеском происхождении, не учат школьников ненависти и жажды мести.
Все это симптомы болезни, которые присущи отнюдь не нам. Нам присущи неуместная гордыня и пренебрежение. Проблема ли это? Безусловно, да. Но не нужно нас усердно убеждать в том, что среди нас культивируется идеология ненависти. Это, как минимум, несправедливо и нечестно.
Что же делать? Вопрос сложный, но, если бы было простое решение, его бы давно нашли и без нас. Если вот сейчас, сию минуту каким-то чудом будет решено, что общество противника начинает болезненный и долгий процесс денацификации, вычищая из литературы, искусства, науки всю армянофобию, исключая милитаристскую риторику и пропаганду ненависти из политики и СМИ, нам понадобится еще лет 50, пока мы придем к возможности диалога с поколением, которое выросло не отравленным этой идеологией.
Однако необходимо быть реалистами и понимать, что и это – не панацея. Предыдущий опыт коммунистической идеологии мира, дружбы народов и братства закончился погромами армян, как только для этого были созданы благоприятные условия.
И тогда многие армяне не верили, что такое возможно, потому что их убедили в том, что общества друг с другом проблем не имеют, а потом соседи спасали их от своих соотечественников с арматурами. И сейчас эти соседи боятся рассказать о том, что спасали армян. В начале 20-го века, когда все там же и все по тому же сценарию армян громили дважды, наши предки все так же удивлялись, за что? А все просто. За то, что занимаем необходимое жизненное пространство тех, кому нужна земля и водные ресурсы, без нас. За то, что не даем слиться воедино на карте и реализовать геополитические амбиции. За то, что мы здесь есть.
И эти прагматичные цели никуда не исчезнут, пока на карте есть мы и они. И нет ни одной разумной причины, почему они должны отказаться от своих целей. Это не просто осознать и принять, но вы останетесь в своем монологе. А мы в очередной раз будем удивляться, за что опять? Но тогда вы будете молчать или, что еще хуже – извиняться за то, что ошиблись в своем романтизме.
А нам пора учиться на своих ошибках. Их и так было достаточно в нашей истории, причем не столь давней. Достигнуть мира можно лишь став лучше, сильнее, умнее. Это единственно действенная формула. А чего в итоге от нас хотите вы? Если помочь нам стать лучше, сильнее и умнее, то будьте с нами честны. Не нужно недооценивать наше общество, оно чувствует фальшь, если и не сразу, то со временем точно. Сейчас вы не помогаете, сейчас вы притупляете инстинкты.
Анжела Элибегова,
кандидат политических наук, специалист по Азербайджану
Источник: АМИ Новости-Армения
