Военная операция «Анадырь» стала пожалуй, одной из наиболее секретных в послевоенном СССР. Колумнист Сергей Баблумян рассказывает историю разрешения Карибского кризиса, в котором важную роль сыграли два армянина.
Никак не в студеную зимнюю пору, а в самый что ни на есть разгар лета 1962 года десятки пассажирских судов взяли на борт свыше пятидесяти тысяч солдат и офицеров. В багаже отплывающих в неизвестном направлении были валенки, тулупы, ушанки и лыжи, из чего нетрудно заключить, что корабли возьмут курс на Север.
Между тем, выйдя в открытый океан, они стали разворачиваться в направлении южных широт. Кататься на лыжах под пальмами? Ничего подобного! Тогда для чего маскарад? Для американской разведки, ведущей круглосуточное воздушное наблюдение за всем, что дышит и движется под советским флагом.
Так начиналась операция под кодовым названием «Анадырь», о чем знал не то, что ограниченный, а, можно сказать, микроскопический кружочек советского политического и военного руководства. Деталь, раскрывающая степень секретности: капитаны кораблей узнавали о конечной цели плавания спустя много дней после выхода из портов. Как стало известно позже, им были выданы на руки три пакета, а открывать их разрешалось в строгой последовательности.
Сначала капитаны узнали, что им надо будет пройти через Босфор. Прошли. Затем вскрыли следующий пакет. Там был приказ держать курс на Гибралтар. Корабли поворачивали, куда велено. И только, доплыв до Атлантики, распечатали третий пакет, где была указана конечная цель плавания – остров Куба. Все это время служивые томились в душных трюмах, ожидая короткой южной ночи, чтобы, сменяя друг друга, подышать чистым воздухом.
С чего начался такой переполох? С того, что вернувшийся из Кубы Микоян сообщил Хрущеву о почти неминуемом нападении американцев на остров Свободы.
Глава СССР вызвал на доклад министра обороны и спросил:
– Сколько надо американцам времени, чтобы захватить кубинский остров?
– Три-пять дней, – ответил Малиновский.
– Помочь, практически, не успеем. А сколько надо времени американским ракетам, размещенным в Турции, для удара по нашим городам?
– Десять минут, — ответил министр.
– А нашим ракетам для ответного удара?
– Двадцать пять минут для достижения американской территории.
Это, мягко говоря, озадачивало. Хрущев предложил тайно перебросить на Кубу некоторое количество ракет с обслугой, но это было чревато – боялись острой реакции американцев и начала ядерной войны.
В итоге верх взяло неизменное правило: силу можно победить только силой. Решение приняли, военные от руки (чтобы не знали даже машинистки, печатавшие сверхсекретные протоколы Политбюро) составили план действий, и операция «Анадырь» под видом маневров в советском Заполярье (отсюда валенки, лыжи и другая зимняя амуниция) стала набирать обороты.
Что предстояло сделать Баграмяну? Во взаимодействии с кубинцами не допустить высадки противника на территорию острова ни с моря, ни с воздуха и превратить его в неприступную крепость.
Ракетная дивизия, в случае нападения американцев, должна была ударить по важнейшим объектам на территории США, для чего сорок ракетных установок с дальностью действия от двух до четырех с половиной тысяч километров были повернуты, куда надо. Для поражения важнейших целей этого хватало с лихвой.
В хозяйстве, руководить которым поставили Баграмяна, были и сухопутные части: четыре мотострелковых полка прикрывали ракетные установки, а также готовы были помочь кубинцам в случае высадки на берег морских и воздушных десантов.
Тем временем корабли (одни — с солдатами, другие – с ракетами в трюмах) подходили к берегу Кубы, и разведка НАТО не могла не засечь увеличившийся в разы поток кораблей. Правда, облеты судов ничего не дали – изделия с ядерной начинкой сфотографировали из космоса шпионские спутники, но ракеты уже несли боевое дежурство. До термоядерной войны оставалось совсем ничего.
И тут вступает в дело другой армянин – Анастас Иванович Микоян, ближайший соратник Хрущева. Тут надо сказать, что Микоян был, пожалуй, самым ярым противником решения международных вопросов с позиции силы и, как мог, пытался удержать советских и кубинских вождей от опасных шагов. Удалось не сразу.
Ситуация на тот час: Кеннеди, узнав о советских ракетах на Кубе, заблокировал все морские подходы к острову. Кремль принимает решение прорвать блокаду с помощью подводных лодок с ядерными торпедами на борту. Микояну удается уговорить Москву отвести лодки и тем самым снизить температуру Карибского кризиса.
Затем Микоян вступает в переговоры с американской стороной и убеждает президента Кеннеди не делать резких движений. Договариваются.
Но надо еще убедить Кастро отказаться от соблазна стать единственной в Латинской Америке ядерной державой. Расставаться с советскими ракетами кубинской лидер не хотел. Тем не менее, Микояну удалось уломать Кастро.
А еще надо было добиться обещания Кеннеди не нападать на Кубу, для чего требовалось согласие Гаваны на проведение инспекций и международного контроля над вывозом советских ракет. Удалось.
А еще в дни Карибского кризиса умерла жена Микояна – Ашхен, но он не смог прилететь в Москву на похороны.
И вот еще: «Есть риск возникновения ядерной войны. Особенно заметная негативная динамика проявляется в последний год» (Сергей Рябков, заместитель министра иностранных дел РФ, 12 сентября 2019 года).
Сергей Баблумян
Источник: Sputnik
