На рубеже 2020/21 гг. некоторые армянские политики «второго эшелона» выступили с предложениями обсудить идею создания «союзного государства» России и Армении. Среди них – небезызвестный Арташес Гегамян, председатель партии «Союз Конституционное право» Айк Бабуханян, лидер партии «Альянс» Тигран Уриханян и другие, уверенные в том, что если небольшая кавказская страна не будет сближаться с Россией, то со временем она превратится в турецкий вилайет. Вместе с тем, они полагают, что в рамках предполагаемого «союзного государства» Армения должна сохранять свой суверенитет.
Характерно время выдвижения такой инициативы, следствием которой стали участившиеся визиты в Москву представителей различных, зачастую конкурирующих на одной и той же «поляне» политических сил. Недавний военный конфликт в Нагорном Карабахе, едва не вылившийся в полномасштабную войну между Арменией и Азербайджаном, актуализировал идею более тесного сближения с Россией, выдвигаемую исходя как из сиюминутно-тактических, так и более долгосрочных соображений. «Да, мы видим новый формат союзного объединения, границы которого, в том числе в рамках ответственности Армении и Арцаха, должны защищаться совместно и с участием вооруженных сил России», – говорит, к примеру, Т. Уриханян. Как отмечает политический обозреватель Айк Халатян, «даже бывшие проевропейские силы выступают с позиций более тесного сотрудничества с Российской Федерацией и даже предлагают открыть вторую военную базу в Армении. Но вопрос в том, насколько это необходимо самой России».
Вопрос о том, считать ли выступившую с такой инициативой партию «Просвещённая Армения» «бывшей проевропейской силой», равно как и о побудительных мотивах её лидера, «брата-близнеца» Пашиняна, конечно, неоднозначный. В любом случае, иллюзий относительно «пророссийской» ориентации режима, пришедшего к власти на волне «бархатной революции» 2018 года, питать не следует и, думается, в Москве это хорошо понимают. В частности, многие шаги Пашиняна и компании в минувшие 2,5 года объективно и не без подсказки извне были направлены на расшатывание диалога с Москвой и дискредитацию патронируемых ею интеграционных образований. Помимо ареста по соображениям мести второго президента Роберта Кочаряна, скандального «дела Хачатурова» и чистки силовых структур от «пророссийских» кадров, речь идёт также о менее известных широкой публике эпизодах, включая некоторые обстоятельства «тавушских» событий на границе с Азербайджаном в июле 2020 года, призванных поставить в неудобное положение и Россию. И ОДКБ (что не удалось). И сегодня, на фоне кардинально поменявшихся региональных «декораций» после «третьей карабахской войны», оживившиеся дискуссии позволяют предположить, что гипотетическое «союзное государство» де-факто рассматривается в качестве инструмента вовлечения российского союзника в военно-политические конфликты Армении с её ближайшими соседями, хотя с ними Ереван в современной ситуации не может не налаживать торгово-экономические связи.
Временный запрет турецкого импорта едва ли означает прекращение торговли с соседней страной, нормализация отношений с которыми приобретает всё больше сторонников как в правительстве и в парламенте, так и среди ереванской интеллигенции, подспудно мечтавшей избавиться от карабахской «обузы» по пути в «светлое европейское будущее». Между тем, достаточно посмотреть на карту региона, чтобы убедиться, что оно пролегает, прежде всего, через Турцию (диалог с которой Ереван пытался наладить ещё при Левоне Тер-Петросяне в начале 1990-х годов) и отчасти – через Грузию. По мере политики «европеизации», проводившейся при третьем президенте Серже Саргсяне, Армения предпринимала попытки политического сближения с Вашингтоном и Брюсселем, совокупная доля которых во внешнеторговом обороте страны до последнего времени превышала 35 %.
Пребывая уже несколько лет в Евразийском Экономическом Союзе, Армения не спешит (как, впрочем, и другие партнёры Москвы по этому интеграционному объединению) продублировать продовольственные контрсанкции, введённые Москвой в 2014 г. в ответ на западную обструкцию после крымского референдума. Соответственно, нелегальная продукция проникает в Россию, в том числе, и через Армению, путём незаконного реэкспорта, контрабандных поставок и т.д. По оценкам ФТС и Россельхознадзора, в объеме поставок подсанкционной продукции в РФ через страны ЕАЭС доля транзита через Армению достигает, причём не первый год, 15-17 %. В минувшем году резонанс получил «табачный скандал» с задержаниями в Краснодаре и Воронеже самолётов с контрабандными сигаретами из Армении, сопряжёнными по времени с отставкой главы Комитета государственных доходов РА Давида Ананяна. По сведениям армянских СМИ, к «хитроумным» схемам была напрямую причастна семейка Пашиняна и прикормленные олигархи.
Далее, Армения не спешит официально признавать российский статус Крыма – вопрос не выходил (и, очевидно, не выйдет) за рамки кулуарных обсуждений. Напомним, ещё 17 марта 2014 г., на следующий день после крымского референдума, МИД Армении сообщил российскому МИДу, что Ереван «выступает за урегулирование украинского кризиса путем диалога, мирным путем и на основе переговоров, Устава ООН, международного права». Имелись случаи, когда в ходе проходивших в Ереване международных мероприятий армянские дипломаты буквально шарахались от крымчан в панике от того, что их общение могли бы заметить западные партнёры. Тем более озадачивает и давнее наличие в Армении американских биолабораторий, «гражданские» исследования которых, несмотря на периодические заявления Еревана, более напоминающих желание отмахнуться, вызывают, тем не менее, у российской стороны обоснованные сомнения.
Таким образом, с учетом только лишь упомянутых факторов, идеи сближения с Россией могут иметь разную основу, но главная – политконъюнктурная подоплёка со стороны продвигающих её политических и экспертных кругов. Вот как характеризует её ведущий научный сотрудник сектора Кавказа ИМЭМО РАН Вадим Муханов: «В Армении есть как пророссийские настроения, так и антироссийские: многие ожидали от Москвы большей вовлеченности в войну за Карабах. Часть населения страны действительно может поддержать создание Союзного государства, но само предложение носит популистский характер. Во-первых, Армения находится в остром военно-политическом конфликте с Азербайджаном. Во-вторых, у нее не проведена делимитация границ. В-третьих, географическое положение Армении является мощной преградой на пути к интеграции с Россией». Поэтому, как считает эксперт, предложение создать «Союзное государство» появилось в результате поствоенного травматического синдрома: общество пытается пережить поражение.
Схожее мнение высказывает вышеупомянутый А. Гегамян, упоминая о широком проникновении во властные и околовластные структуры отнюдь не пророссийских «последователей тоталитарной религиозной секты «Слово жизни» и активистов ЛГБТ-сообщества», что «может свести на нет… и сохранение государственной, служебной, коммерческой тайны со всеми вытекающими последствиями». В этой связи, «достаточен уже тот факт, что секретарем Совета безопасности РА по-прежнему является соросовский стипендиат, известный выдвиженец Transparency International Армен Григорян».
Между тем, даже при устранении вышеупомянутых факторов, проект союзного государства Армении с РФ (равно как с российско-белорусским Союзным Государством) проблематичен для Москвы, стремящейся поддерживать пусть и непростой, но необходимый прагматичный диалог с Баку и Анкарой, являющейся важнейшими политико-экономическими партнерами РФ. О важной роли Турции на Кавказе написано много; мы напомним лишь об организации совместного центра мониторинга постконфликтной ситуации в Нагорном Карабахе и в районах по периметру границ бывшей НКАО.
Постепенное разблокирование коммуникационных путей на Кавказе теоретически предполагает возобновление железнодорожного сообщения на участке Карс – Ахурян — Гюмри: этот маршрут, напомним, выходит на Азербайджан и далее на РФ. А в Баку, по понятным причинам, настаивают, прежде всего, на Нахичеване и Мегри, связывающих Турцию с Азербайджаном и известных как «дорога в Туран». Хотя Анкара пока не спешит с отменой введенной ею еще в 1993 г. транспортной блокады Армении, никакого прессинга на неё в этом вопросе – стратегическом и для России, и для Азербайджана – пока не наблюдается.
Заметим также, что согласно некоторым оценкам, только за полгода-год после возможного открытия границ Армению может покинуть 100-200 тыс. граждан, что сделает её ещё более уязвимой перед давлением соседей, а отдельные её регионы в перспективе могут разделить участь сирийской Александретты и Северного Кипра…
При обсуждении на неофициальном уровне высказывается идея о необходимости более скоординированной валютно-финансовой политики России и Армении, вплоть до перехода на каком-это этапе к единой валюте. Возвращаясь в этой связи к более сбалансированным схемам политико-экономической интеграции, можно обратиться к имеющемуся международному опыту. К примеру, в начале 1970-х годов было сформировано конфедеративное Карибское Сообщество из 12 стран региона. В этом блоке сохраняется суверенное государственное устройство стран-участниц, но во внутреннем и межстрановом обращении там действует восточнокарибский доллар – общая валюта в 10 странах-участницах (кроме Суринама и Гаити, где пока сохраняются национальные валюты, но привязанные к восточнокарибскому доллару КС).
Менее очевидные примеры – это фактически конфедеративные таможенно-экономические союзы Франции и Монако (с 1919 г.). Швейцарии и Лихтенштейна (с 1921 г.), Бельгии, Нидерландов и Люксембурга (БЕНИЛЮКС, с 1944 г.). В этих странах / блоках проводится согласованная оборонная и валютно-финансовая политика; внешнеэкономическая политика согласовывается в меньшей степени: так, Монако и Лихтенштейн, зарубежные департаменты / территории Франции и карибские острова-автономии (3 островных административных района) Нидерландов не участвуют в санкционной «дуэли» между РФ и Евросоюзом. Последние сохраняют в обращении валюты метрополии (гульдены и флорины), но они, хотя и привязаны к евро, эмитируются Нидерландами и поддерживаются специальной курсовой политикой метрополии в отношении её автономий. Косвенную, а то и прямую поддержку суринамской валюте (в случае форс-мажора) Суринаму оказывают Нидерланды, т.е. бывшая (до ноября 1975 г.) метрополия. Аналогичная валюта – региональные франки – параллельная валюта «зарубежной» Франции, эмитирующей эту валюту, привязанную по спецкурсу к евро.
Схожим с упомянутыми является конфедеративный пример Южноафриканского таможенно-экономического союза (с 1974 г.), участницы которого – ЮАР, Лесото и Свазиленд – сохраняют суверенитет. Будучи в общем оборонном союзе, они координируют валютную, внешнеэкономическую политику, не копируя её при этом друг у друга. Валюты Лесото (лоти) и Свазиленда (лилангени) привязаны к рэнду ЮАР: это общеблоковая валюта (в т.ч. для расчетов с «третьими» странами), параллельно рэнд используется в Лесото и Свазиленде. ЮАР оказывает курсовую поддержу лоти и лилангени, являясь также основным «содержателем» (88% финансирования) Банка Развития Южной Африки.
Очевидно, что в этом примере просматриваются схожие друг с другом финансовые и, в целом, общеэкономические роли РФ и ЮАР в «своих» интеграционных блоках. Однако готовы ли в Армении (и Белоруссии) на упомянутые варианты конфедерации с РФ? До сих пор нет, и пока не предвидится «официальных», да и косвенных признаков готовности Еревана (как и Минска) к их содержательному обсуждению. В отличие от всё более активного «наведения мостов» с откровенно враждебной Москве администрацией Байдена.
Алексей Балиев
Источник: ВПА
