Иран стал полноправным членом Шанхайской организации сотрудничества. Решение об этом принято по итогам 23-го саммита ШОС, который прошел в видеоформате 4 июля. «Государства–члены подчеркнули историческое значение приема Исламской Республики Иран в ШОС в качестве полноправного государства-члена», — говорится в Нью-Делийской декларации Совета глав государств-членов.
НАПОМНИМ, ЧТО ИРАН С 2005 ГОДА ИМЕЛ СТАТУС НАБЛЮДАТЕЛЯ в ШОС, а в 2021 году начался процесс вступления. В сентябре 2022-го на саммите в Самарканде был подписан меморандум об обязательствах Исламской Республики при условии вступления в эту международную организацию. Уже в январе 2023 года иранский парламент одобрил законопроект о меморандуме с целью получения статуса государства – члена ШОС. Перед началом саммита 4 июля Тегеран завершил все необходимые формальности для оформления своего членства.
Таким образом, Иран стал 9-м полноправным членом центрально-азиатской организации, в которой числятся Китай, Россия, Индия, Пакистан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и Таджикистан. Также в очереди на полноправное членства в ШОС сейчас стоит Беларусь, процедуры по принятию которой, по словам главы МИД Индии Винай Мохан Кватра, завершатся в 2024 году.
Итак, Иран достиг своей давнишней цели по вступлению в организацию, население стран которой насчитывает ровно половину от общего числа жителей планеты, а совокупный объем экономики на данный момент составляет не меньше одной трети всего мирового хозяйства. Эта является очень важным фактором для Тегерана, поскольку финансово-экономическое пространство ШОС самодостаточно настолько, что может предоставить Ирану три основных компонента, в которых, как в воздухе, нуждается сейчас задыхающаяся от санкций местная экономика.
Речь идет о притоке финансов, притоке технологий и рынке сбыта. Тегеран ожидает от членства именно этих окон возможностей, поскольку ныне иранское углеводородное сырье не продается на западном рынке, из-за этого не поступает валюта, отсутствие которой, в свою очередь, тормозит технологическое развитие страны, по многим параметрам оставшейся еще в 20-м веке. И все это — в условиях постоянно усиливающегося военно-политического давления со стороны коллективного Запада и его ближневосточных союзников.
Именно поэтому президент Ирана в своей речи по случаю вступления перед главами государств-членов Шанхайской организации не стал увлекаться торжественными лозунгами и «кружевной риторикой», а, как говорится, сразу же взял быка за рога. Эбрахим Раиси с ходу заявил, что между членами ШОС необходимо более тесное взаимодействие в области энергетики, информационных технологий, промышленности и сельского хозяйства. По его словам, это важно в том числе и потому, что «некоторые участники объединения подвергаются санкционному давлению».
ТЕМ САМЫМ РАИСИ ОТЧЕТЛИВО ПОКАЗАЛ, ЧТО ИРАН ЖДЕТ ОТ ШОС деятельной поддержки и сам намерен самым серьезным образом впрячься в ее работу. Тегеран и не скрывает, что организация является для него альтернативой действующей мировой системе глобального экономического взаимодействия под эгидой Запада, который к тому же на протяжении уже десятилетий заслоняет путь ИРИ к интеграции в этой системе.
Вместе с тем полноправное членство в ШОС — это для Тегерана не только и не столько возможность приобретения экономических возможностей, сколько демонстрация страной успехов в деле выхода из международной изоляции.
Вообще, проблема экономической и прежде всего политической изоляции Ирана возникла не только из-за стремления коллективного Запада после исламской революции 1979г. всячески маргинализировать режим аятолл, но и в силу особенностей сформированного в стране после революции политического строя. Теократическая форма управления сама по себе предполагала самоизоляцию как наиболее эффективный метод сохранения культурно-цивилизационного, а значит, и политического суверенитета страны, и максимального ограждения ее общества от пороков секуляризма, ставшего, по мнению духовно-политической элиты, главной болезнью 20-го века.
На первых порах Иран не слишком тяготился внешней изоляцией и сам изнутри по сути способствовал ее усилению. К минимуму были сведены не только контакты с Западом — взаимодействие с восточной ойкуменой, в географическом и историко-цивилизационном центре которой на протяжении тысячелетий формировалась и жила эта страна, в последние десятилетия было основательно урезано теократическим режимом Тегерана. Иран с большой опаской относился к процессу универсальной реинтеграции в мировом и региональном масштабах, и поэтому сторонился участия в политико-экономических организациях, считая их орудиями подспудного вмешательства и влияния на свою внутреннюю жизнь.
Именно в такой изоляции, впоследствии дополненной тотальной санкционной политикой Запада, Исламской Республике приходилось поддерживать жизнедеятельность государства и удовлетворять общественные запросы.
До поры до времени властям удавалось удерживать хрупкий внутренний баланс и гасить возрастающее социально-политическое недовольство в обществе путем радикализации официальной государственной идеологии и ужесточения мер, призванных подавить инакомыслие. Однако в условиях прогрессирующего процесса универсальной глобализации, начиная от технологического обмена и экономической интеграции и кончая культурно-цивилизационным сращиванием даже прежде самых поляризованных обществ и политико-идеологических центров в мире, замкнутая в себе модель теократической государственности, которую некогда выбрал Тегеран, начала давать сбои.
УГРОЗА ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ МАРГИНАЛИЗАЦИИ ИРАНА, агрессивная политика враждебных западных сил, грозящая в скором времени вылиться в прямую интервенцию, санкционное удушение, технологический и финансовый голод, наконец, предельный градус общественного недовольства отсталостью и замкнутостью страны заставляют режим аятолл кардинально изменить свои взгляды на последствия изоляции и, так сказать, «открыть шлюзы» для поступления в страну внешних, освежающих и жизнеспособных потоков.
Конечно, это делается не радикальными способами, конечно, внедряется с предельной осторожностью и с условием максимально возможного сохранения политико-идеологической идентичности Исламской Республики. Но это сам по себе знаменательный шаг для Тегерана, показывающий его готовность к более открытому и доверительному взаимодействию с миром и прежде всего — с относительно консервативным Востоком.
Таким образом, членство в ШОС для Ирана призвано, с одной стороны, найти опору на Востоке в тяжелом противостоянии с Западом, с другой — навести мосты выхода в мир для своего общества, более не терпящего прежней государственной доктрины замкнутости.
Иран вырывается из изоляции…
Источник: ГА
