Москва намерена активизировать закавказскую дипломатию
Премьер-министр Армении Никол Пашинян выступил с очередным интригующим заявлением о перспективах урегулирования нагорно-карабахского конфликта. По его словам, Ереван «готов к любому сценарию развития событий, в том числе и возобновлению переговоров по карабахскому урегулированию». И далее:
«Все мы понимаем, что необходим некоторый подготовительный этап, некоторые предусловия для возобновления переговоров. Мы уже выразили нашу готовность продолжить переговорный процесс в конструктивном русле в рамках тех политических обязательств, которые мы взяли на себя, и в контексте национальных интересов Армении».
В этом высказывании что ни тезис, то загадка. Пашинян отправляет многозначительный, но туманный сигнал Баку, рассчитывая (а может быть, и нет) на ответную реакцию. Когда премьер говорит о том, что Ереван выразил «готовность продолжить переговорный процесс в конструктивном русле в рамках тех политических обязательств, которые мы взяли на себя, и в контексте национальных интересов Армении», в конкретном контексте это может означать следующее. Раньше Пашинян заявлял, что «эффективность переговоров зависит от непосредственного вовлечения в них Нагорного Карабаха, поскольку у армянского руководства нет ни политических, ни правовых, ни моральных оснований вести переговоры от его имени».
Но когда Баку выступил против участия Степанакерта в переговорах, а Ереван принял это, в Брюсселе состоялась встреча глав МИД Азербайджана и Армении, в ходе которой была достигнута договоренность продолжить переговоры в прежнем формате при посредничестве Минской группы ОБСЕ. Официальный представитель МИД Азербайджана Хикмет Гаджиев рассказал, что министры иностранных дел двух стран, армянский Зограб Мнацаканян и азербайджанский Эльмар Мамедъяров, договорились о встрече в сентябре на полях Генеральной Ассамблеи ООН. Но именно в этот промежуточный момент Пашинян заговорил о «некоторых предусловиях для возобновления переговоров», которые то ли создаются, то ли должны быть созданы на «подготовительном этапе».
В специальной расшифровке нуждается и используемое премьером понятие «национальные интересы Армении» с точки зрения возможностей урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Делая ударение на этот термин, Пашинян дает понять, что существуют интересы и других государств, очевидно, подразумевая историческое влияние России, Ирана и Турции, а также геополитическое западных стран, прежде всего США. Но в чём же именно заключаются «национальные интересы» Армении в интерпретации премьера и как коррелируют и коррелируют ли вообще они, в понимании Пашиняна, с интересами других игроков, которые серьезно влияют на расстановку сил в регионе и трансформацию региональной системы безопасности?
Одно дело — теоретически рассуждать, как это делают часто некоторые армянские интеллектуалы, о том, что «сегодня в регионе Закавказья возродилось наследие древнеармянского государства в лице Республики Армения», имея в виду входящую в ее состав Республику Арцах (Нагорный Карабах). Другое — считаться с конкретными геополитическими реалиями, понимая, что реализация национальных интересов в любом их понимании неизбежно сопряжена с наличием союзнических или партнерских отношений с внешними игроками, что сужает возможность сыграть свою самостоятельную партию. Кстати, Азербайджан так и действует, обозначая стратегическое сотрудничество с Турцией. А что Армения? Не пытается ли она по-своему интерпретировать политику России в регионе, «философски» разводя, а не объединяя свои национальные интересы с российскими? В этой связи появляется несколько версий.
Первая. Пашинян откладывает на какое-то время ведение активной политики на карабахском направлении. Оно не обещает ему быстрых политических дивидендов, создает лишь проблемы в ситуации, когда необходимо провести внеочередные выборы в армянский парламент, сформировать новое правительство. До того премьеру необходимо сохранить статус-кво. В отношении нагорно-карабахского конфликта он не может рассчитывать на победу, но способен наделать немало ошибок, что настроит против него армянское общество. Если Баку в этот момент инициирует широкомасштабные боевые действия, то Пашинян либо превратится в национального лидера, либо просто утеряет власть, поскольку вина и ответственность лягут на его плечи. Понимая это, премьер решил перебросить мяч на российское поле, заявляя, что
«не может никак поверить, что наш стратегический партнер, наш многовековой брат и наш многовековой друг (Россия — С.Т.) допустит войну».
То есть если Азербайджан начнет войну, то в этом будет виновата Москва, а никак не какая-либо другая сторона или страна. Есть и вторая версия, которую недавно озвучил экс-советник первого президента Армении по вопросам нацбезопасности Ашот Манучарян в интервью Sputnik Армения: «То, о чём долгие годы говорит Армения, утверждая о необходимости международного признания Карабаха, в конечном счете может произойти не в результате военных побед или на переговорах в рамках Минской группы, а с помощью качественных трансформаций внутри Армении и Карабаха». По его словам, «всё лучшее и прогрессивное, происходившее в последние 30 лет, так или иначе начиналось с Карабаха», но «сейчас Карабах отстал от Армении». И добавляет, что «протекающие в Карабахе процессы — это попытка наверстать упущенное и попытка трансформации общественно-политической жизни».
Армения действительно переживает непростой этап политической трансформации, который пока распадается на два периода. Первый начался с изменений в Конституции, когда Армения стала парламентской республикой. Но она не прошла тест на устойчивость политической системы, и в результате посредством уличных митингов от власти был отстранен Серж Саргсян. Второй этап связан с прорывом к власти на «плечах толпы» Пашиняна. Пока он только «зачищает» систему, сохраняя прежние государственные институты, производит расстановку новых фигур. Его сторонники еще только теоретически рассуждают о возможности полного демонтажа существующей политической системы, не обозначая, что же именно имеется в виду.
Не исключено, что Пашинян будет пытаться вернуться к прежней президентской форме правления, но для этого необходимо время, а главное — сохранение политической стабильности в стране. А ее лихорадит. В то же время именно в Республике Арцах устойчиво работали и работают все государственные институты. Так в чём Карабах отстал от Армении и какие «позитивные перемены» могут ретранслироваться из Еревана в сторону Степанакерта, кроме дестабилизации и возможного хаоса? При этом армянские власти, начав борьбу с коррупцией, которая внешне стала напоминать политические репрессии, пытаются перепасовать часть этой проблемы в сторону России, что создает сложную коллизию во взаимоотношениях между Ереваном и Москвой.
Поскольку Пашинян ныне примитивно маневрирует, не предоставляя зримые перспективы политического разрешения карабахского вопроса, последнее заявление главы МИД России Сергея Лаврова по Армении демонстрирует, что Москва активизирует региональную дипломатию. Задача: создать принципиально новые условия и возможности не только для урегулирования нагорно-карабахского конфликта, но и укрепления безопасности в регионе в целом. Будем ждать. И есть чего ожидать.
Станислав Тарасов
