
«»Творческий» пацифизм как прелюдия к капитуляции перед глобальным человейником»
Не успели отгреметь торжества в честь Дня Победы, как нам явлена очередная кощунственная выходка образованщины «без роду — без племени», если что и отражающая, то только патологическую незрелость носителей подобных диссидентско-интеллигентствующих взглядов, удельный вес которых — это медицинский факт — особенно высок среди представителей «творческих» профессий.
Виторган также заявил, что нынешнее поколение должно сочувствовать, помнить, приложить все усилия, чтобы трагедия 70-летней давности больше не повторилась, и предложил переименовать День Победы в «День тишины». Артист выразил надежду, что когда-то человечество «повзрослеет» и будет отмечать победу над нацизмом с тихими воспоминаниями о героизме и подвиге народа. Виторган закрыл свой пост для комментариев, сопроводив его изображением «красного мака» — символа победы над нацистами, принятого на Западе.
Легче всего махнуть рукой: дескать, что с них возьмешь? Брать, на мой субъективный взгляд, действительно особо нечего. Но, к большому сожалению, подобных взглядов придерживаются многие коллеги Виторгана-младшего по цеху, а самое главное, что они — не взгляды, а их носители — пользуются гламурной популярностью, и потому у них есть возможность распространять их в обществе, кружа головы восторженной молодежи. И перерождать ее своим разлагающим воздействием в натуральных «безродных космополитов», здесь сталинская пропаганда была абсолютно права.
Тема эта не нова. Избавиться от истории государств, заменив их историей «обыденного человека», описывающей его быт и круг интересов, назвав ее «социальной биологией» или «человеческой экологией», предлагал еще Герберт Уэллс, открыто озвучивший эти взгляды в публичной лекции «Яд, именуемый историей», которую в самый канун Второй мировой войны, в 1939 году, прочитал в австралийской столице Канберре. Скажут: ну вот, и великий деятель культуры об этом говорил. И будут неправы.
Уэллс прежде всего — не фантаст и не писатель, а разведчик, работавший на британскую The Intelligence Service. Это очень свойственно Британии: совмещение деятельности на культурном поприще с разведкой, внедряемое в элитные организации и структуры. Джон Голсуорси, автор знаменитой «Саги о Форсайтах», например, вместе с Натаниэлем Ротшильдом входил в число учредителей «Общества круглого стола». При этом первый был «смотрящим» за этим процессом от слившихся с властью спецслужб, а второй — от слившейся с ней же олигархии.
Взгляды же Уэллса формировались под воздействием Томаса Хаксли, глобалиста и поборника дарвиновской теории «естественного отбора», которая применительно к человеческому обществу составила фундамент социального дарвинизма, который нам известен по формуле Гайдара — Чубайса: «не вписавшиеся в рынок тридцать миллионов — лишние и их не жалко». Сам Уэллс в 1903—1909 годах активно участвовал в Фабианском обществе, входил в ряд элитарных клубов, куда его, как выходца из простолюдинов, оправдавшего «высокое доверие» «хозяев жизни», вводили покровители — после Хаксли-старшего эту роль взял на себя Бертран Рассел, активный поборник идеи «мирового правительства».
Еще Уэллс — концептуальный идеолог, выдвинувший ряд проектов будущей глобальной организации, именуемой «новым мировым порядком». Малоизвестным является его четырехтомник «Открытый заговор» (The Open Conspiracy), в котором мировое управление передается тайному обществу, постепенно преобразующемуся в «мировое правительство». То есть узкому кругу элиты, управляющему остальным «быдлом». Эти идеи, в основе которых лежит предвосхищающее нацизм разделение человечества на касты «людей» и «не совсем людей», к которым неприменимы человеческие стандарты морали и нравственности, вообще свойственны британской элите.
Премьер-министр Бенджамин Дизраэли первым разделил британский народ на два отдельных народа — «наших высших» или «лучших» (our betters) и «низкое отродье» (the lesser breed). Философско-политические труды — далеко не широко известная часть творчества Уэллса, куда лучше общественность знакома с его романами, но идеи этих романов тем не менее заимствовались именно из философских взглядов. Яркий пример — «Машина времени», где идеи социальной сегрегации и апартеида по принадлежности к тем или иным слоям общества доведены до логического завершения и разделяют человечество непреодолимыми даже не кастовыми и не социальными, а биологическими барьерами, выводя неимущих в отдельный если не вид, то подвид.
Нацисты впоследствии назовут его untermenschen. Отсюда черпают «вдохновение» расистские евгенические теории — основателем евгеники считается соратник Т. Хаксли Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарльза Дарвина. Из этого «корня» идут два «побега»: один — в идеи и реализованные нацистами планы ликвидации «расово неполноценных», другой — в тот самый пацифизм, который лежит в основе взглядов, близких к тому, что озвучил Виторган-мл., а за несколько дней до него другая представительница «творческих» — Чулпан Хаматова.
Логика простая: не будет «расово неполноценых» — будут мир и гармония в рамках «единого человечества», управляемого единым «мировым правительством». Не будет войн, потому что не станет государств, а оставшиеся, «расово полноценные», будут жить в «едином мировом государстве» в одном едином «глобальном человейнике» — этим термином Александр Зиновьев удачно охарактеризовал глобальный мир, продукт глобализации.
Виторган-мл. конечно же, ни о чем этом не осведомлен — это «родовая черта» и типологический признак «творческих»: они очень хорошо знают художественную часть человеческого гуманитарного наследия, но незнакомы — очень часто от слова «совсем» — с философской. А политическую и концептуальную сторону, из нее вытекающую, они просто высокомерно презирают. Отсюда и такие перлы — что у Виторгана, что у Хаматовой с ее рассуждениями, что «жалко» всех погибших — и русских, советских, стоявших за свою землю, и пришедших захватить ее, расширив свое Lebensraum, немецко-фашистских и прочих захватчиков. Лучше всего на это ответить словами знаменитого советского поэта Михаила Светлова:
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца, —
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве Среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю — Россию, Рассею —
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного…
Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю —и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах…
Иногда «нет справедливости, справедливее пули…». И, к глубокому сожалению, эта истина, познающаяся в выборе между Священной Войной и порабощением, так и не завладела «творческими» умами, даже несмотря на исторические повороты, которые им приходилось переживать вместе со страной. Виторган не оригинален. Еще Александр Фадеев во главе советского Союза писателей приходил в 1946 году к Иосифу Виссарионовичу Сталину с вопросом «доколь будет в советском искусстве доминировать военная тема?» И вождь терпеливо разъяснял политическому несмышленышу, что забыть о войне — значит, проиграть следующую войну.
Которая, добавим, обязательно будет, как бы ни терзало это слух «творческих», мечтающих о пресловутом make love, not war, запущенном в обиход кукловодами западной попсы именно для того, чтобы разложить национальное сознание, превратив личностей в жующих и потребляющих особей. Выйдя из послевоенной стадии с распадом СССР, мир ведь ввалился отнюдь не в общечеловеческую «нирвану», а в предвоенную стадию, так он устроен.
«Творческие» же не в курсе, что некоторые «программные» тексты для той самой попсы, тех же The Beatles, например, писали отнюдь не они сами, а другие люди — престарелые философы, профессионально занятые в сфере управления сознанием, особенно молодежным.
В качестве примера назовем одного из столпов идеологии глобализма Теодора Адорно из Франкфуртской философской школы. И не он один этим занимался. Так что это все такая стратегия: разобщить людей. Внушить, что они не общество и народ, а каждый сам себе индивид, который «сам за себя» и другим индивидам — не друг, товарищ и брат, как при социализме, а капиталистический «волк». Извините, «конкурент».
Чего хотят в последнем пределе? Раздробить, атомизировать и разобрать человечество, лишив коллективистских основ самоорганизации — и дальше всем этим «человейником» манипулировать в собственных интересах. Разных, в том числе классовых, буржуазных. На Западе борьба с коллективизмом поставлена на поток, существуют и щедро финансируются многочисленные, занимающиеся этим, think tanks. У нас ничего нового не придумывают, берут готовенькое, плюс тиражируют подобные высказывания «творческих», которых в данном случае используют втемную для целей, абсолютно далеких даже от тех заблуждений, которые в этих высказываниях мотивируют самих «творческих».
Очень многое, помимо выступления Виторгана-мл., в этом Дне Победы насторожило. Не только ставшее недоброй «традицией» занижение численности «Бессмертного полка». Но и обилие откровенно оскорбительных пацифистских комментариев в социальных сетях. И негативное упоминание лозунга «Можем повторить!» в начале трансляции Парада Победы по одному из центральных телеканалов.
На этот лозунг набросились потому, что это — лозунг победителей. Но никак не агрессоров, что ему пытаются приписать Виторганы и прочие, насмерть перепуганные 70-ти процентным рейтингом Иосифа Сталина. На самом деле, во-первых, этот лозунг был написан нашими героями-солдатами на стенах Рейхстага в мае 1945 года. С ними спорит не знающий или пытающийся замолчать настоящую историю коллективный «Виторган»?
Во-вторых, «можем повторить» — это вырванные из контекста слова из советской армейской строевой песни:
Пусть враги запомнят это,
Не грозим, а говорим:
«Мы прошли, прошли с тобой полсвета,
Если надо, повторим…».
И очень похоже, что кое-кому, вполне определенным кругам, мы даже догадываемся, каким именно, эта даже не готовность, а способность в ответ на новый исторический вызов «повторить», как галстук, очень сильно жмет шею. Отсюда и Виторганы с Хаматовыми и примкнувшими к ним Гозманами… Ну что ж, собака лает, ветер носит, а караван — идет. И придет вовремя и по назначению.
Владимир Павленко
Источник: ИА REGNUM