Очередное политическое обострение вокруг ситуации в Сирии, а именно вокруг Идлиба, выглядит отнюдь не случайным. Турецкая и сирийская армии порою вступают в прямые боевые столкновения, президент Турции выступает с грозными заявлениями в адрес Москвы – и все это прямо связано со стратегическим успехом сирийских военных.
Правительственные войска Сирии впервые за восемь лет гражданской войны установили полный контроль над стратегической трассой М5 Дамаск – Хама – Алеппо и зачистили от боевиков пригородные кварталы западного Алеппо. По военным результатам операции «Идлибский рассвет» на северо-западе Сирии создалась новая стратегическая ситуация, крайне невыгодная Турции. Как следствие, президент Эрдоган вновь обрушился с обвинениями в адрес Дамаска, участились случаи прямого огневого контакта турецкой и сирийской армий, а апофеозом стал телефонный звонок Эрдогана в Москву.
Главной целью первого этапа операции «Идлибский рассвет» был захват населенного пункта Саракиб и его окрестностей, где сходятся трассы М5 и М4 (Дамаск – Хама – Алеппо и Латакия – Алеппо). В воскресенье эта цель была достигнута. Сирийские правительственные войска продолжили продвижение против уже развалившегося фронта джихадистов и поставили под контроль весь отрезок стратегической автодороги, который бандиты удерживали восемь лет. На данный момент она контролируется полностью. Боевое охранение еще не везде выставлено и на ряде участков трасса остается линией фронта, но движение по ней уже возможно для военной техники.
Для полной радости необходимо было занять западные пригороды Алеппо, в первую очередь Рашидин-4, поскольку там трасса М5 входит в черту города и далее ведет в исторический центр уже как центральный проспект. Требовалось отодвинуть от трассы у въезда в Алеппо и линию фронта, для чего планировалось занять населенный пункт Хан-Асаль к северо-западу от трассы.
Всю предыдущую неделю джихадисты цеплялись за Рашидин-4 и Хан-Асаль, как за Мекку. Там уже много лет никто не живет, эти кварталы и территория представляет собой декорацию к фильмам франшизы «Безумный Макс». Более того, оборона развалин когда-то престижного района Алеппо Рашидин-4 уже неделю как была бессмысленным занятием – квартал с трех сторон был окружен, и вопрос был только в потерях, которые САА могла бы понести при фронтальном штурме развалин.
Для джихадистов же оборона Рашидина-4 и Хан-Асаля носила не столько военное, сколько политическое значение. То же касается и района города Саракиб.
Дело в том, что еще в начале прошлой недели фронт джихадистов развалился, в нем образовались огромные дыры, но они продолжали цепляться за три ключевые позиции, явно чего-то ожидая. Задним числом можно предположить, что они надеялись на то, что Турция окажет давление на Дамаск, чтобы не упустить стратегическое преимущество, которое давало обладание участками стратегических автодорог.
Восстановление правительственного контроля над трассой М5 и в перспективе над М4 радикально меняет даже не военный, а политический расклад в Идлибе.
Вопрос не только в восстановлении прямого сообщения, а значит, и снабжения Алеппо из центральных областей страны, но и в возвращении под правительственный контроль стратегической позиции в западной части провинции Алеппо и в южной части Идлиба. До самого города Идлиб осталось примерно 10-12 километров. Под правительственный контроль в результате наступления перешло более 600 населенных пунктов, основная группировка джихадистов в этом районе практически разгромлена – и такая победа резко усиливает переговорные позиции Дамаска по будущему устройству Сирии.
Дело в том, что такое успешное продвижение правительственной армии разрушает планы Турции по закреплению своих позиций в Идлибе. А оставшись в Идлибе на неопределенное время, Анкара могла бы напрямую вмешиваться в дела Сирии как «заинтересованная сторона», участвовать в переговорном процессе и даже претендовать на физический контроль в дальнейшем над частью территории Сирии. Этим объяснялось и наращивание турецкого военного присутствия в непосредственно зоне боевых действий.
Сейчас только в прифронтовой зоне турки установили четыре наблюдательных («обсервационных») поста и две военные позиции. Всего по провинции Идлиб таких пунктов дислокации 12, и они множатся. В районе Саракиба турецкие наблюдательные пункты превратились в что-то вроде позиций прикрытия для боевиков, которые группируются вокруг них и вызывают на себя огонь сирийцев, что приводит к потерям среди турецких военнослужащих и ответному огню турок.
В последние двое суток боевики предприняли отчаянную попытку отбить у сирийцев позиции у Саракиба. Протурецкая группировка «Хайат аль-Ватания лил-Тахрир» атаковала населенный пункт Ан-Нейраб, прикрывающий перекресток стратегических дорог с запада. На несколько часов им даже удалось войти в Ан-Нейраб, но затем они были выбиты оттуда с большими потерями. Сирийские источники демонстрируют фотографии как минимум 40 трупов боевиков.
Есть данные, что в боях в Ан-Нейрабе и у Хан-Асаля принимали участие и российские ВКС. В этом же районе, только чуть ближе к городу Идлибу, и был сбит вертолет сирийских правительственных сил, на котором, предположительно, погиб бригадный генерал САА, тело которого джихадисты привязали к мотоциклу и долго возили по окрестностям Идлиба.
Иначе говоря, турецкая сторона сделала все, что могла, чтобы не дать правительственным войскам решить важную политико-стратегическую задачу по восстановлению контроля над трассой М5. После того как это не удалось, и боевики оставили все стратегические позиции, которые удерживали восемь лет, начались звонки в Москву и ультиматумы Дамаску.
Президент Эрдоган просит Владимира Путина оказать давление на Башара Асада, чтобы тот остановил наступление в Идлибе. Турецкий президент традиционно ссылается на возможную гуманитарную катастрофу и толпы беженцев, которые побегут именно на север. Из Дамаска тем не менее поступают встречные угрозы восстановить контроль и над трассой М4 (Латакия – Алеппо), что по факту означает занятие города Джиср-эш-Шугур (второго по численности в регионе) и зачистку южной части провинции Идлиб, то есть по факту уполовинить ее в размерах.
А в этих новых условиях турецкое влияние в Идлибе действительно сведется к тому, что записано в Сочинских соглашениях, которые до этого момента Анкара толковала по-своему. То есть весьма расширительно. В частности, Турция даже не пыталась кого-то там разоружить или примирить, а только усиливала свое военное и политическое влияние в отдельно взятых точках «заповедника».
Сейчас в районе города Идлиба находится уже до 100 турецких танков и системы залпового огня. При этом масштаб огневого контакта между турками и сирийскими правительственными войсками только нарастает.
Аль-Джазира сообщает даже о том, что турецкая артиллерия обстреляла Саракиб, хотя другие источники это не подтверждают. В свою очередь турки постоянно сообщают о росте потерь сирийцев, доведя их уже до 150 солдат, признавая со своей стороны несколько десятков убитых ответным сирийским огнем.
Судя по всему, Дамаск действительно настроен добить боевиков если уж не во всем «заповеднике», то хотя бы в доступной его части, подойдя уже вплотную к городу Идлибу. При этом считаться с потерями турок никто не намерен. Ситуация действительно опасная, но точка невозврата уже пройдена, поскольку стратегически положение радикально изменилось в пользу Дамаска буквально за неделю наступления. Судя по всему, в Анкаре такого не ожидали или, наоборот, ожидали большего от джихадистов и подконтрольных турецкой стороне групп. Скорее всего, позиции в Идлибе, которые удерживались джихадистами восемь лет, считались неприступными.
По последним данным, сирийские части начали оказывать давление на другом, западном участке фронта у города Кафр-Саджна в направлении на Джиср-эш-Шугур, что можно расценить как стремление действительно реализовать угрозу занять Джиср-эш-Шугур и трассу М4 со всеми вытекающими из этого последствиями.
